Неточные совпадения
Так, например, наверное обнаружилось бы, что происхождение этой легенды чисто административное и что Баба-яга была не
кто иное, как градоправительница, или, пожалуй, посадница, которая, для возбуждения в обывателях спасительного страха,
именно этим способом путешествовала по вверенному ей краю, причем забирала встречавшихся по дороге Иванушек и, возвратившись домой, восклицала:"Покатаюся, поваляюся, Иванушкина мясца поевши".
Кто знает, быть может, пустыня и представляет в его глазах
именно ту обстановку, которая изображает собой идеал человеческого общежития?
— Что ты думаешь? Что ты думаешь обо мне? Ты не презирай меня. Я не стою презрения. Я
именно несчастна. Если
кто несчастен, так это я, — выговорила она и, отвернувшись от нее, заплакала.
— Messieurs, venez vite! [Господа, идите скорее!] — послышался голос возвратившегося Весловского. — Charmante! [Восхитительна!] Это я открыл. Charmante, совершенная Гретхен, и мы с ней уж познакомились. Право, прехорошенькая! — рассказывал он с таким одобряющим видом, как будто
именно для него сделана она была хорошенькою, и он был доволен тем,
кто приготовил это для него.
Решено было еще сделать несколько расспросов тем, у которых были куплены души, чтобы, по крайней мере, узнать, что за покупки, и что
именно нужно разуметь под этими мертвыми душами, и не объяснил ли он
кому, хоть, может быть, невзначай, хоть вскользь как-нибудь настоящих своих намерений, и не сказал ли он кому-нибудь о том,
кто он такой.
Дело ходило по судам и поступило наконец в палату, где было сначала наедине рассуждено в таком смысле: так как неизвестно,
кто из крестьян
именно участвовал, а всех их много, Дробяжкин же человек мертвый, стало быть, ему немного в том проку, если бы даже он и выиграл дело, а мужики были еще живы, стало быть, для них весьма важно решение в их пользу; то вследствие того решено было так: что заседатель Дробяжкин был сам причиною, оказывая несправедливые притеснения мужикам Вшивой-спеси и Задирайлова-тож, а умер-де он, возвращаясь в санях, от апоплексического удара.
Я просила ее, как порядочную, пригласить народ получше и
именно знакомых покойного, а смотрите,
кого она привела: шуты какие-то! чумички!
«В провинции думают всегда более упрощенно; это нередко может быть смешно для нас, но для провинциалов нужно писать
именно так, — отметил Самгин, затем спросил: — Для
кого — для нас?» — и заглушил этот вопрос шелестом бумаги.
Самгин молчал. Да, политического руководства не было, вождей — нет. Теперь, после жалобных слов Брагина, он понял, что чувство удовлетворения, испытанное им после демонстрации,
именно тем и вызвано: вождей — нет, партии социалистов никакой роли не играют в движении рабочих. Интеллигенты, участники демонстрации, — благодушные люди, которым литература привила с детства «любовь к народу». Вот
кто они, не больше.
— Весьма сожалею, что Николай Михайловский и вообще наши «страха ради иудейска» стесняются признать духовную связь народничества со славянофильством. Ничего не значит, что славянофилы — баре, Радищев, Герцен, Бакунин — да мало ли? — тоже баре. А ведь
именно славянофилы осветили подлинное своеобразие русского народа. Народ чувствуется и понимается не сквозь цифры земско-статистических сборников, а сквозь фольклор, — Киреевский, Афанасьев, Сахаров, Снегирев, вот
кто учит слышать душу народа!
—
Именно! — вскричал Тагильский. — Разобщить, разъединить. Глупо, общества — нет.
Кого разъединять?
В пронзительном голосе Ивана Самгин ясно слышал нечто озлобленное, мстительное. Непонятно было, на
кого направлено озлобление, и оно тревожило Клима Самгина. Но все же его тянуло к Дронову. Там, в непрерывном вихре разнообразных систем фраз, слухов, анекдотов, он хотел занять свое место организатора мысли, оракула и провидца. Ему казалось, что в молодости он очень хорошо играл эту роль, и он всегда верил, что создан
именно для такой игры. Он думал...
Осталось неизвестным, что
именно и
кому он должен, ибо все уже охмелели и всем хотелось говорить.
А у Веры
именно такие глаза: она бросит всего один взгляд на толпу, в церкви, на улице, и сейчас увидит,
кого ей нужно, также одним взглядом и на Волге она заметит и судно, и лодку в другом месте, и пасущихся лошадей на острове, и бурлаков на барке, и чайку, и дымок из трубы в дальней деревушке. И ум, кажется, у ней был такой же быстрый, ничего не пропускающий, как глаза.
— Это наши настоящие миссионеры, нужды нет, что говорят смешно. «Немощные и худородные» —
именно те,
кого нужно. Они пока сослепа лезут на огонь да усердно…
—
Именно, Анна Андреевна, — подхватил я с жаром. —
Кто не мыслит о настоящей минуте России, тот не гражданин! Я смотрю на Россию, может быть, с странной точки: мы пережили татарское нашествие, потом двухвековое рабство и уж конечно потому, что то и другое нам пришлось по вкусу. Теперь дана свобода, и надо свободу перенести: сумеем ли? Так же ли по вкусу нам свобода окажется? — вот вопрос.
Не то чтоб он меня так уж очень мучил, но все-таки я был потрясен до основания; и даже до того, что обыкновенное человеческое чувство некоторого удовольствия при чужом несчастии, то есть когда
кто сломает ногу, потеряет честь, лишится любимого существа и проч., даже обыкновенное это чувство подлого удовлетворения бесследно уступило во мне другому, чрезвычайно цельному ощущению,
именно горю, сожалению о Крафте, то есть сожалению ли, не знаю, но какому-то весьма сильному и доброму чувству.
— Да? Когда же это было? И от
кого ты
именно слышал? — с любопытством осведомился он. Я рассказал все, что знал.
— Долго рассказывать… А отчасти моя идея
именно в том, чтоб оставили меня в покое. Пока у меня есть два рубля, я хочу жить один, ни от
кого не зависеть (не беспокойтесь, я знаю возражения) и ничего не делать, — даже для того великого будущего человечества, работать на которого приглашали господина Крафта. Личная свобода, то есть моя собственная-с, на первом плане, а дальше знать ничего не хочу.
— Оставим, — сказал Версилов, странно посмотрев на меня (
именно так, как смотрят на человека непонимающего и неугадывающего), —
кто знает, что у них там есть, и
кто может знать, что с ними будет? Я не про то: я слышал, ты завтра хотел бы выйти. Не зайдешь ли к князю Сергею Петровичу?
Я воображал тысячу раз, как я приступлю: я вдруг очутываюсь, как с неба спущенный, в одной из двух столиц наших (я выбрал для начала наши столицы, и
именно Петербург, которому, по некоторому расчету, отдал преимущество); итак, я спущен с неба, но совершенно свободный, ни от
кого не завишу, здоров и имею затаенных в кармане сто рублей для первоначального оборотного капитала.
— О, вернулся еще вчера, я сейчас у него была… Я
именно и пришла к вам в такой тревоге, у меня руки-ноги дрожат, я хотела вас попросить, ангел мой Татьяна Павловна, так как вы всех знаете, нельзя ли узнать хоть в бумагах его, потому что непременно теперь от него остались бумаги, так к
кому ж они теперь от него пойдут? Пожалуй, опять в чьи-нибудь опасные руки попадут? Я вашего совета прибежала спросить.
(Уцелели-таки в моей памяти!) Я решил, что «провалился»: если
кому чего не надо, так
именно этого.
А разозлился я вдруг и выгнал его действительно, может быть, и от внезапной догадки, что он пришел ко мне, надеясь узнать: не осталось ли у Марьи Ивановны еще писем Андроникова? Что он должен был искать этих писем и ищет их — это я знал. Но
кто знает, может быть тогда,
именно в ту минуту, я ужасно ошибся! И
кто знает, может быть, я же, этою же самой ошибкой, и навел его впоследствии на мысль о Марье Ивановне и о возможности у ней писем?
— Хохоча над тобой, сказал! — вдруг как-то неестественно злобно подхватила Татьяна Павловна, как будто
именно от меня и ждала этих слов. — Да деликатный человек, а особенно женщина, из-за одной только душевной грязи твоей в омерзение придет. У тебя пробор на голове, белье тонкое, платье у француза сшито, а ведь все это — грязь! Тебя
кто обшил, тебя
кто кормит, тебе
кто деньги, чтоб на рулетках играть, дает? Вспомни, у
кого ты брать не стыдишься?
Может быть, в этих, столь ранних, порывах безумия заключается
именно эта жажда порядка и это искание истины, и
кто ж виноват, что некоторые современные молодые люди видят эту истину и этот порядок в таких глупеньких и смешных вещах, что не понимаешь даже, как могли они им поверить!
Катерина Николаевна стремительно встала с места, вся покраснела и — плюнула ему в лицо. Затем быстро направилась было к двери. Вот тут-то дурак Ламберт и выхватил револьвер. Он слепо, как ограниченный дурак, верил в эффект документа, то есть — главное — не разглядел, с
кем имеет дело,
именно потому, как я сказал уже, что считал всех с такими же подлыми чувствами, как и он сам. Он с первого слова раздражил ее грубостью, тогда как она, может быть, и не уклонилась бы войти в денежную сделку.
На другой день, 5-го января, рано утром, приехали переводчики спросить о числе гостей, и когда сказали, что будет немного, они просили пригласить побольше, по крайней мере хоть всех старших офицеров. Они сказали, что настоящий, торжественный прием назначен
именно в этот день и что будет большой обед. Как нейти на большой обед? Многие,
кто не хотел ехать, поехали.
И ни для
кого ничего не было другого на свете, как только удовольствие,
именно это удовольствие.
И в-пятых, наконец, всем людям, подвергнутым этим воздействиям, внушалось самым убедительным способом, а
именно посредством всякого рода бесчеловечных поступков над ними самими, посредством истязания детей, женщин, стариков, битья, сечения розгами, плетьми, выдавания премии тем,
кто представит живым или мертвым убегавшего беглого, разлучения мужей с женами и соединения для сожительства чужих жен с чужими мужчинами, расстреляния, вешания, — внушалось самым убедительным способом то, что всякого рода насилия, жестокости, зверства не только не запрещаются, но разрешаются правительством, когда это для него выгодно, а потому тем более позволено тем, которые находятся в неволе, нужде и бедствиях.
— Василий Назарыч, за
кого же вы меня считаете? — умоляюще закричал Ляховский. — Я забыл?! Нет, я слишком хорошо помню, как я явился на Урал беднее церковной мыши и как при вашей помощи я сделал первый крупный шаг. Всем и каждому скажу, что всем обязан
именно вам: трудно начало сделать…
— И тщеславие… Я не скрываю. Но знаете,
кто сознает за собой известные недостатки, тот стоит на полдороге к исправлению. Если бы была такая рука, которая… Ах да, я очень тщеславна! Я преклоняюсь пред силой, я боготворю ее. Сила всегда оригинальна, она дает себя чувствовать во всем. Я желала бы быть рабой
именно такой силы, которая выходит из ряду вон, которая не нуждается вот в этой мишуре, — Зося обвела глазами свой костюм и обстановку комнаты, — ведь такая сила наполнит целую жизнь… она даст счастье.
— Нет, для вас радость не велика, а вот вы сначала посоветуйтесь с Константином Васильичем, — что он скажет вам, а я подожду. Дело очень важное, и вы не знаете меня. А пока я познакомлю вас, с
кем нам придется иметь дело… Один из ваших опекунов,
именно Половодов, приходится мне beau fr####re'ом, [зятем (фр.).] но это пустяки… Мы подтянем и его. Знаете русскую пословицу: хлебцем вместе, а табачком врозь.
Он рассматривал потемневшее полотно и несколько раз тяжело вздохнул: никогда еще ему не было так жаль матери, как
именно теперь, и никогда он так не желал ее видеть, как в настоящую минуту. На душе было так хорошо, в голове было столько мыслей, но с
кем поделиться ими,
кому открыть душу! Привалов чувствовал всем существом своим, что его жизнь осветилась каким-то новым светом, что-то, что его мучило и давило еще так недавно, как-то отпало само собой, и будущее было так ясно, так хорошо.
Привалов ничего не отвечал. Он думал о том, что
именно ему придется вступить в борьбу с этой всесильной кучкой. Вот его будущие противники, а может быть, и враги. Вернее всего, последнее. Но пока игра представляла закрытые карты, и можно было только догадываться, у
кого какая масть на руках.
Если
кто виноват, так виноват
именно я, я и в ответе; у меня просто не поднялась рука расстроить счастье Зоси…
Именно те,
кого Горький называет неудачным термином «богоискатели», вот уже много лет пытаются перенести центр тяжести внутрь человека, в его глубину, и возложить на личность человеческую огромную ответственность за жизнь.
— Отменно умею понимать-с, — тотчас же отрезал господин, давая знать, что ему и без того известно,
кто он такой. — Штабс я капитан-с Снегирев-с, в свою очередь; но все же желательно узнать, что
именно побудило…
Кончилось тем, что всех даже мальчиков стало наконец интересовать:
кто ж
именно основал Трою, но Красоткин своего секрета не открывал, и слава знания оставалась за ним незыблемо.
Монахи про него говорили, что он
именно привязывается душой к тому,
кто грешнее, и,
кто всех более грешен, того он всех более и возлюбит.
Тут
именно незащищенность-то этих созданий и соблазняет мучителей, ангельская доверчивость дитяти, которому некуда деться и не к
кому идти, — вот это-то и распаляет гадкую кровь истязателя.
Впоследствии Федор Павлович клятвенно уверял, что тогда и он вместе со всеми ушел; может быть, так
именно и было, никто этого не знает наверно и никогда не знал, но месяцев через пять или шесть все в городе заговорили с искренним и чрезвычайным негодованием о том, что Лизавета ходит беременная, спрашивали и доискивались: чей грех,
кто обидчик?
— C’est charmant, [Это восхитительно (фр.).] приживальщик. Да я
именно в своем виде.
Кто ж я на земле, как не приживальщик? Кстати, я ведь слушаю тебя и немножко дивлюсь: ей-богу, ты меня как будто уже начинаешь помаленьку принимать за нечто и в самом деле, а не за твою только фантазию, как стоял на том в прошлый раз…
И если
кому обязаны были молодые люди своим воспитанием и образованием на всю свою жизнь, то
именно этому Ефиму Петровичу, благороднейшему и гуманнейшему человеку, из таких, какие редко встречаются.
Именно закончу просьбой: разучитесь вы, господа, этой казенщине допроса, то есть сперва-де, видите ли, начинай с чего-нибудь мизерного, с ничтожного: как, дескать, встал, что съел, как плюнул, и, «усыпив внимание преступника», вдруг накрывай его ошеломляющим вопросом: «
Кого убил,
кого обокрал?» Ха-ха!
Начиная жизнеописание героя моего, Алексея Федоровича Карамазова, нахожусь в некотором недоумении. А
именно: хотя я и называю Алексея Федоровича моим героем, но, однако, сам знаю, что человек он отнюдь не великий, а посему и предвижу неизбежные вопросы вроде таковых: чем же замечателен ваш Алексей Федорович, что вы выбрали его своим героем? Что сделал он такого?
Кому и чем известен? Почему я, читатель, должен тратить время на изучение фактов его жизни?
Кто не бывал в тайге Уссурийского края, тот не может себе представить, какая это чаща, какие это заросли. Буквально в нескольких шагах ничего нельзя увидеть. В четырех или 6 м не раз случалось подымать с лежки зверя, и только шум и треск сучьев указывали направление, в котором уходило животное. Вот
именно по такой-то тайге мы и шли уже подряд в течение 2 суток.
Он долго не мог отыскать свою шляпу; хоть раз пять брал ее в руки, но не видел, что берет ее. Он был как пьяный; наконец понял, что это под рукою у него
именно шляпа, которую он ищет, вышел в переднюю, надел пальто; вот он уже подходит к воротам: «
кто это бежит за мною? верно, Маша… верно с нею дурно!» Он обернулся — Вера Павловна бросилась ему на шею, обняла, крепко поцеловала.
Из тех,
кто не хорош, вы еще лучше других
именно потому, что вы не безрассудны и не тупоумны.